Технический директор СГК: «Угольная генерация может и станет чистой»

СПРАВКА:
Олег Валентинович Петров родился в 1972 году. В 1994-м окончил Красноярский государственный технический университет по специальности «Тепловые электрические станции». Специальность по второму высшему образованию, полученному в Красноярском государственном университете – «Экономика и управление на предприятии».
Трудовую биографию начал в 1994 году на Минусинской ТЭЦ машинистом-обходчиком. В 2004-м стал директором Минусинской ТЭЦ, с апреля 2006 года –техническим директором Абаканской ТЭЦ. В период 2008-2014 работал руководителем Абаканского филиала СГК. С 2015 года – технический директор СГК. В 2014 году удостоен звания «Почётный энергетик» Минэнерго РФ.

- Олег Валентинович, экология – больная тема для Красноярска. Предполагалось, что в период самоизоляции, когда автомобилей на улицах стало меньше, воздух должен был стать чище, но горожане этого не ощутили и некоторые в поисках виновных снова стали винить в грязном воздухе ТЭЦ…

- Как давний житель Красноярска могу сказать, что он никогда не был экологически чистым городом, особенно в советские времена. Сейчас не стало таких предприятий, как ЛДК, Красфарма, Сибтяжмаш и многих других, которые ощетинивались кучей дымящих труб, но проблема грязного воздуха не снята. Беда Красноярска в том, что выбросы, которые производит город, плохо рассеиваются. Красноярск находится в речной долине, плюс незамерзающий Енисей создаёт над городом на высоте 100-110 метров воздушно-паровую мембрану, которая «запирает» выбросы в воздухе города.

Хочу сказать, что количество машин в период самоизоляции, на мой взгляд, на улицах Красноярска не уменьшилось, а ведь автомобили дают порядка 30% всех вредных выбросов в городе. Да, наша генерация озон точно не выделяет, но мы выбрасываем вещества лишь 3-го класса опасности. Из наших труб не идут такие чрезвычайно опасные вещества (1-го класса опасности) как, например, бензапирен, которые выбрасывают автомобили и печное отопление. За последние 10 лет мы примерно на 20% сократили количество выбросов в Красноярске за счёт внедрения более современных технологий. Сейчас мы продолжаем модернизацию оборудования на Красноярской ТЭЦ-1. Электрофильтры, которые мы там устанавливаем, улавливают 99% всех твёрдых частиц. А что такое «твердые частицы»? Это тот дым, который мы видим идущим из труб. Электрофильтры, которые мы ставим, позволят нам добиваться европейских норм по выбросам. В частности 50 микрограмм на кубометр газа – это европейская норма, при том, что российская в три раза больше – 150 мкг/м3.

- Вы ставите фильтры, стараетесь сделать угольные ТЭЦ более «чистыми», а вокруг не утихают разговоры о газификации Красноярска. Насколько она реальна, и будет ли от неё экологический эффект? Как переход на газ отразится на стоимости электрической и тепловой энергии?

- Если взять в пересчёте на условное топливо стоимость газа и стоимость угля, который добывается и используется на территории Красноярского края, то стоимость угля будет в 2-3 раза ниже, чем газа. Поэтому надо непременно оценивать, устроит ли потребителей рост стоимости электроэнергии на 30-40%?

Второй вопрос: что мы будем делать с угольными разрезами, которые останутся невостребованным на территории края? Что делать с людьми, которые работают на этих разрезах и живут в моногородах? Что делать с железнодорожниками, многие из которых тоже останутся без работы?

Угольная промышленность имеет мультипликатор от 3 до 4, то есть одно угольное предприятие имеет 3-4 предприятия-смежника. Эти предприятия тоже вынуждены будут прекратить существование. Может быть лучше деньги, которые и нам, и красноярцам придётся заплатить за переход на газ, лучше вложить в модернизацию угольных активов? Тем более, что это потребует всё-таки меньших затрат и не приведёт к социально-экономическому кризису в шахтёрских городах. Тогда мы приведём, да и сейчас уже самостоятельно приводим станции к минимальным выбросам, приемлемым для населения.

Сегодня СГК активно работает именно в этом направлении. Мы вкладываем значительные собственные средства в модернизацию оборудования, в частности – Красноярской ТЭЦ-1. Новая высотная труба, знакомая уже, наверное, всем жителям краевого центра, обойдётся компании примерно в 1 млрд 300 млн рублей.

Сейчас в работе проект строительства второго энергоблока на загородной Красноярской ТЭЦ-3, который заместит часть мощности Красноярской ТЭЦ-1. Это тоже благоприятно скажется на экологической обстановке в городе.

Как человек, долгое время живший и работавший в Красноярске, я предлагаю горожанам представить, что произошло чудо – мы выключили все наши котлы на всех наших станциях… Думаете, в городе сразу улучшится экологическая обстановка и станет легче дышать? Наверное, нет. Решение проблем красноярского воздуха должно быть комплексным, и заниматься им должны не только энергетики. Кстати, мы-то как раз шаги предпринимаем и движемся в сторону снижения экологического воздействия, и наши действия видны.

Но надо также решать проблемы транспортных выбросов: строить развязки, оптимально организовывать движение, развивать в городе электротранспорт. Надо замещать экологически небезопасные теплоисточники с низкими трубами и переводить их потребителей на центральное отопление от ТЭЦ.

- Жители Минусинска говорят, что в их городе состояние воздуха даже хуже, чем в Красноярске. Что энергетики могут сделать там?

- На мой взгляд, проблему Минусинска и Абакана, которые, как и Красноярск, расположены в низине, можно решить только переводом жителей домов частного сектора с печного на центральное отопление или на льготное электроотопление, а это уже компетенция государственных органов власти края. В обоих этих городах ТЭЦ расположены за городской чертой (3,5-7 км) и с учётом розы ветров минимально влияют на экологическую ситуацию, поэтому перевод потребителей на центральное отопление от этих станций – оптимальное решение проблемы.

- Вы верите в будущее угольной генерации и в перспективе скольких лет?

- Я верю в угольную генерацию не потому, что работаю на угольных станциях. А потому, что это достаточно дешёвое топливо, которого нам хватит на долгие-долгие годы. Его экологические минусы разрешимы! Просто раньше к этому не было политической воли и требований населения, не было такого внимания к экологической повестке, как сейчас. Довести угольную энергетику до приемлемой экологической чистоты можно и нужно. В принципе, мы этим уже и занимаемся. Экология – это будущее наших детей, будущее следующих поколений.

Я верю, что развитие экологической составляющей угольной генерации создаст новые рабочие места, новые драйверы для развития промышленности и научного потенциала.

Я был за рубежом на тепловых станциях, в частности – на самой мощной в Евросоюзе ТЭС в городе Белхатув (Польша), которая также является самой мощной в мире станцией, работающей на буром угле. Она была крупнейшим источником выбросов CO2 в Европе, а теперь после глобальной модернизации практически ничего не выбрасывает в атмосферу. На этой станции улавливают даже углекислый газ, превращают его в лёд и спускают в глубинную скважину под землю. Золошлаковые отходы станции перерабатывают в гипс, строительный щебень и другие материалы. Собственно сама станция, её котлы и турбины, занимают достаточно мало места, всё остальное – инфраструктура, которая обеспечивает экологическую чистоту станции. То есть технологии есть, это всё решаемо, это всё может быть! Со временем и мы к этому придём. Для этого нам нужны «дешёвые деньги», доступные кредитные ресурсы.

p.s. Вопросы экологии и энергетики также активно обсуждались в ходе прямого эфира, организованного редакцией «Комсомольская правда – Красноярск» между специалистами СГК и горожанами. Ответы на наиболее популярные вопросы красноярцев, развенчание мифов и стереотипов энергетики – на сайте компании.