Сергей Шерстнёв: «Никогда не сдавайся»

– Пока наблюдала, как вы работаете с ребятами, заметила, что вы очень хорошо ладите с детьми. Откуда это?

– Еще в советское время, когда учился в шестом-седьмом классах, летом подрабатывал «усатым нянем» в пятом садике, на Средовой. Переживая, что не справлюсь, воспитатели поставили меня на самую младшую группу. Но контакт с малышами как-то сразу нашел, ребятишки с утра мчались ко мне со всех ног, обнимали, висли, просили поиграть. Заведующая потом говорила: «Иди работать в педагогику, дети к тебе тянутся».
Был еще один опыт работы с детьми, в 90е годы. Я тогда занимался восточными единоборствами у тренера Евгения Шеленкова, в школе боевых искусств «Ши Цуань» – была такая в Минусинске. Тренировался достаточно серьезно, и вскоре стал передавать навыки воспитанникам младшей группы, в которой занимались дети 9–10 лет.
Педагогом не стал, но ребятишек люблю, своих четверо: две дочери, два сына, младшему 14 лет, остальные уже достаточно взрослые, и я уже дедушка – есть внучка.
До СВО работал в «Газпроме» на должности мастера строительно-монтажных работ. Сейчас у меня инвалидность третьей группы и категория Д – я не годен к военной службе. Меня ранило на Краснолиманском направлении, когда был в составе 169-й бригады 3го батальона 9-й роты. Девятая рота состояла из сибиряков – все из Красноярского края, минусинцев пять человек.

– Что привело на СВО? Вы ведь уже были в приличном возрасте.

– 51 год на тот момент мне был. Не считаю этот возраст ущербным, чтобы помочь Родине. Нельзя было остаться дома. Я читал правильные книги, смотрел правильные фильмы и детей воспитывал так же. Ушел добровольцем в 2023 году – на СВО на тот момент уже было очень много моих друзей, коллег по работе, и до сих пор воюют.
Я исполнял обязанности командира взвода. У меня были в подчинении и молодые ребята, и те, кому от сорока лет и выше. Самому старшему по возрасту – 58 лет. Воевали достойно. В боевых действиях я участвовал с 21 августа по 13 октября 2023 года, когда меня тяжело ранило. В тот день пришел приказ утром выдвинуться и занять позиции недалеко от деревни Червона Диброва. Враг находился буквально в 50–70 метрах от нас. И мы занимали позиции, окапывались, шел интенсивный обстрел. У меня со взвода погиб мой подчиненный. При обстреле над нами висел вражеский дронразведчик. Я его сбил из автомата. И по нашему левому флангу начали наваливать все, что можно – и мины, и кассеты, и камикадзе запустили – это PVдроны с подвязанными к ним боеприпасами. Такой дрон и врезался за бруствером, в метре от нас. Меня спас мой напарник с позывным «Лелик». Ни наката, ни землянки – ничего кроме «пончика» (плащпалатки) у нас из укрытия не было.

Несмотря на бронежилет, я получил множественные осколочные ранения в руку, плечо, грудь. Осколки вырвали мышечную ткань, у меня были пробиты легкие, перебиты ребра. Пострадали мышцы, сухожилия, пучок нервов, поэтому кисть руки до сих пор не работает.

После ранения меня вытащила эвакуационная группа. Один наш минусинец с позывным «Корнет» там и остался, числится без вести пропавшим... Вместе уходили на СВО. До сих пор за ленточкой находится мой друг Толя Труков, позывной «Пастырь». Был ранен, контужен, но теперь снова «на передке». Их перебросили туда, где мы в 23м году изначально заходили под Кременной. И вот сейчас они идут там вперед. Я за них болею всей душой.

– Внимательно следите за фронтовой сводкой новостей?

– Конечно. Переживаю за ребят, держу связь через своего ротного, узнаю, как они там.

– Вы в госпитале долго были?

– Почти год. В госпитале Вишневского в Москве пролежал 10 месяцев. Там хороший персонал, доктора – боги просто, они собирают ребят из кусков, спасают жизни. Олег Викторович Бирюлев, который меня оперировал, замечательный хирург. Представьте, у человека такая нагрузка: он сам перенес операцию на сердце, но буквально через неделю снова стоял у стола, оперировал ребят. Плюс Женя – хирург, который оперировал меня сразу после ранения в подвале разбитой школы. По инструкции он должен был отрезать мне руку, но он ее спас, за что ему, конечно, низкий поклон и благодарность.

– Вы потеряли здоровье, теперь имеете инвалидность. А что приобрели?

– Веру. И не только в свои силы. Терпение. Даже с одной рукой я не сдаюсь, хочу жить достойно, полезно, полноценно. Ценность жизни ощутил. Все материальные блага, шик, излишества – ничто в сравнении с самой жизнью. И там, на передовой, это особо остро ощущается. А потом это ощущение уносится с тобой в обыденную жизнь и уже навсегда остается внутри.

Перед тем как отключиться после ранения, я сказал Лелику, земляку из Богучан, который меня спас: «Передай детям, что я их очень люблю», – и всё, вырубился. Я не знал, приду в себя или нет. Пацаны, когда меня тащили, мало надежды имели, что я в живых останусь. Потому что несли до промежуточного пункта эвакуации, оставляли там и уходили за другими ранеными. Мы лежали, как мне потом рассказали, а вокруг стоял грохот, стрельба. Лева, друг, сослуживец, рассказывал: «Подбегаю между перестрелами, посмотрю – вроде Шершень живой – и обратно». Шершнем меня звали еще во времена работы во вневедомственной охране Минусинска, 11 лет отработал там. Так и на фронте закрепилось, как позывной – «Шершень».

Когда подошла машина эвакуации, всех раненых отвезли в Кременную, где меня первый раз прооперировали. Ну, а там Белгород, откуда бортом уже в Москву.
Я живой, а мой родной брат из Красноярска погиб на СВО...

Сейчас в Минусинске у нас создан совет ветеранов, в нем около ста человек, я тоже состою в совете. В этом году решил активно включиться в общественную жизнь города, впервые заявился на выборы в качестве кандидата в депутаты от «Единой России», вошел в состав партии, хочу помогать городу. Один из вопросов, который буду поднимать в ближайшее время – создание рейдов правопорядка на улицах города, чтобы помочь полиции в условиях нехватки кадров.

– Сергей Петрович, вам достаточно успешно удалось реабилитироваться после ранения и вернуться к мирной жизни. Что важно для удачной адаптации солдата, прошедшего войну?

– В большей степени это зависит от самого человека. Я был готов ко всему. Знал, куда иду. Вернувшись к мирной жизни, важно не замкнуться в себе и не впасть в уныние – это страшно. Я стараюсь больше общаться – не только поддерживаю связь с сослуживцами, но и знакомлюсь с новыми людьми, они обычно и предлагают попробовать себя в чемто новом. Например, когда проходил реабилитацию с рукой в социально реабилитационном отделении Минусинска – его специалисты предложили мне заниматься с детьми с ОВЗ, научить их тому, что сам умею: резьбе и выжиганию по дереву. Теперь занимаюсь с детьми. Люблю бывать в школах на уроках мужества, разговаривать с ребятами. Важно не падать духом. Упал – поднимись. Не можешь подняться – ползи. Но никогда не сдавайся. Такой настрой и на фронте, и в мирной жизни важен.

Сейчас в совете ветеранов СВО мы стараемся привлекать ребят, которые приходят с войны, к общественной деятельности. Есть много направлений и программ поддержки для бывших участников СВО, и программы эти администрация города сделала у нас в Минусинске очень доступными. ФСЦ «Южный» – пожалуйста, ветераны бесплатно посещают занятия. Бассейн «ОкеаниЯ» – также бесплатно, и так далее.

На Абаканской, 64 у нас бойцы могут получить помощь в реабилитации после ранений. Это прямо отличная стартовая площадка, когда ты растерян и не знаешь, с чего начать, куда себя пристроить...
Плюс глава города у нас всегда встречается с семьями ветеранов, с самими ветеранами. Любые проблемы решаются – что-то сразу, что-то чуть попозже. Фонд защитников Отечества также хорошо помогает в реабилитации и адаптации. В любом случае никто не остается без внимания. Важно еще понимать, что реабилитироваться нормально ты сможешь, не только когда будешь брать (от государства, людей, близких), но и когда научишься отдавать что-то свое, хорошее, чем можешь поделиться, научить, вдохновить. Раскисать и жалеть себя точно не стоит. Поэтому всем парням и мужикам желаю: держитесь, братцы! Все будет хорошо!