Археологами хотят быть не меньше детей, чем космонавтами

«Могу сказать определенно, что на мой выбор профессии не повлиял романтический ореол вокруг Индианы Джонса, на исторический факультет я поступал осознанно, догадываясь обо всех дальнейших сложностях с трудоустройством.

Позже археологическая практика после I курса была одним из самых больших разочарований в жизни. Ведь думаешь, что получишь полевую романтику, сенсационные находки, дорогие украшения, оружие, серебро и золото. Но это крайняя редкость, особенно у нас на Урале. В тот первый раз мы копали какую-то богом забытую маленькую стоянку бронзового века на окраине дачного поселка, совсем недалеко от города. Никаких находок, кроме костей и редких обломков керамических сосудов, ощущение, что часами бессмысленно перелопачиваешь землю. Взять лопату в руки я решился только через два года, когда начались раскопки средневекового городища Уфа-II прямо в городской черте, там и находки радовали разнообразием, и сам археологический объект с культурным слоем в четыре метра поражал масштабностью, и коллектив подобрался дружный.

Лето-осень этого года станут для меня уже 9-м полевым сезоном. А прошлый полевой сезон, организованный Русским географическим обществом, начавшись в июне с экспедиции «Кызыл — Курагино», завершился в ноябре археологической разведкой на границе с Татарстаном, заканчивали которую мы уже по выпавшему снегу.

Первый сезон в лагере «Ермак», опять же при РГО, стал для меня небольшим открытием. Изначально я был заточен на трудовую деятельность, и интересовали меня сами раскопки. Организация была на высоте, поразили благоустроенные, почти тепличные условия лагеря, с культурной программой, играми и конкурсами, экскурсиями. Самым приятным моментом была возможность общения с людьми из других российских регионов и стран мира.

Природные условия тех мест, где скоро появится дорога Кызыл — Курагино, поразили прежде всего невероятной красотой природы. Когда я вернулся домой после месяца в Саянских горах, мне все казалось плоским, приплюснутым, как будто это мир с иной геометрией. Не менее удивила резкая перемена температур в течение суток. Забавляла возможность за один день и простыть, и обгореть, как на приморском пляже. В первое утро в «Ермаке» вода в умывальниках покрылась ледяной коркой, утром мы отправлялись на работу при температуре около ноля, а в полдень уже стояла летняя жара.

Волонтеры работали по пять часов в день шесть дней в неделю, особо не перетруждаясь, как мне кажется. Если смотреть на волонтерский труд с профессиональной точки зрения, то львиную долю работ выполняли профессиональные археологи. Волонтеры на объекте лишь половину рабочего дня, они выполняют грубую работу: снимают дерн, выбрасывают землю из «квадрата» или, как говорят в Саянской экспедиции, «пикета», «двигают отвал». «Двигать отвал» — перекидывать терриконы уже выброшенной из «квадратов» земли подальше, чтобы она не мешала работе, – занятие, считающееся в археологической среде почти постыдным. На него ставят либо добровольцев, либо лиц, отличающихся крайней профнепригодностью. До скрупулезного дела — зачистки дна и стенок «квадрата» — допускают лишь волонтеров, имеющих археологический опыт, хотя занятие несложное и навык можно приобрести за пару дней.

В этом году я решил отправиться волонтером в другой лагерь — «Саускен» — в Туву, это все-таки по сравнению с Красноярским краем иной мир, поражающий своими лунными ландшафтами и необычной для европейца культурой. «Саускен» находится у подножия небольшого горного хребта, очень хочется взобраться на его вершину и посмотреть на окрестности, да и просто хочется побывать в обоих лагерях и узнать, чем отличается их быт, сравнить, где лучше, а где хуже. Может быть, еще буду с ностальгией вспоминать родной «Ермак», но надеюсь на лучшее».